Еще позавчера думала - ну, скажем так, забегу поздравить с днём рождения, повешу фотку, обниму-поцелую виртуально и дальше помчусь.
Нет... не после вышедшего вчера интервью в мартовском GQ. Не после того, как я вспомнила с такой оглушительной ясностью, за что я так сильно его люблю и что - отнятое у меня, физически умершее - он мне вернул пять лет назад. Не после этой невыносимой, мучительной искренности, рядом с которой непонятно, как жить, и непонятно, как он живёт.
Tom Hiddleston on Taylor Swift, Heartbreak, and that Tank Top...Вы можете знать, что он английский джентльмен высшей пробы, который никогда не высказывался о своих отношениях; который громко (очень громко!) болеет за своих коллег в соцсетях; который ни разу не был замечен показывающим средний палец папарацци, когда они охотились на него после его знаменитого расставания; который за много часов, что мы с ним провели вместе, ни разу не выругался ни при каких обстоятельствах, потому что его мама огорчится, если прочтёт об этом.
...Мир не готов, возможно, к той искренности и открытости, которая прилагается к Тому Хиддлстону. И я вам скажу, мы были бы куда более счастливым человечеством, если бы были готовы.
...Понимаете, он считает, что публика заслуживает образованных людей. Актёрская игра - это не ложь и не притворство, как некоторые говорят. Её суть в том, чтобы совершенно точно передать опыт человека, которого ты изображаешь. И за этим следует обращаться к экспертам. ...Для своей роли в Skull Island он прочёл "Следопыт" - мемуары героического следопыта Тома Брауна младшего; тренировался с бывшим "морским котиком", пусть даже солдата играет далеко не в первый раз; и исследовал школу обучения войне в джунглях в Малайе, где, как считается, действительно тренировались британские спецназовцы в 1960-х.
..."Когда на тебя нападают, - говорит он, глядя мне прямо в глаза, твёрдым голосом, - если нападают на твои ценности, если тебя позорят, если тебя унижают, животный инстинкт велит тебе спрятаться в кусты. Не высовываться, сделаться меньше, уменьшиться в размере и объёме. И урок 2016 года в том, что мы должны больше любить, больше рисковать, мы должны быть смелее и более открыто высказываться"...."Конечно, это было по-настоящему".
..."Правда в том, что это было 4-е Июля, праздничный день, мы играли в игру [возможно, "матч", т.е., волейбол], я оступился и оцарапал спину. И я хотел защитить ссадину от солнца, и сказал - "есть у кого-нибудь майка?" Одна из её подруг сказала: "Есть вот это", - и протянула мне эту майку, которую друзьям Тейлор полагается иметь. И мы посмеялись над этим. Это была шутка". "Это была шутка, - повторяет он. - Между друзьями".
[По-моему, не "от солнца", а "от песка" тут логичнее, при расшифровке с диктофона sun и sand можно перепутать.]
Он по-прежнему не смотрит на меня. Он так печален, что я не выдерживаю, я беру его за руку и говорю: "Том, Том, ничего, ты не должен больше говорить об этой майке. Я понимаю. Я всё понимаю. Я расскажу миру". Но он не может перестать о ней говорить. Он буквально не может перестать о ней говорить.
"Я не знаю, - говорит он, - я просто... был удивлён. Был удивлён тем, что она привлекла столько внимания. Эта майка стала эмблемой всего". Ему трудно мне это рассказывать, говорит он. Он хочет мне доверять. Он хочет верить, что мир не использует это, чтобы снова позорить его, но он не уверен. Он только знает, что это будет преследовать его, пока он не заговорит об этом.
...Куда бы он ни пошёл, даже если он сидел на лавочке в парке и читал и-мейлы или разглядывал меню телефона - если он хмурился, это означало, что он несчастен, и становилось поводом для новой таблоидной истории о том, как тяжело он переживает разрыв. Это было тяжёлое время, тяжелое время у публики на виду. Крис Хемсворт дал ему несколько хороших советов; Хью Лори подключился. Его семья волновалась.
...Наконец он смотрит на меня и говорит: "Я не стану жить, скрываясь".
...На следующее утро я встаю в пять, чтобы собрать вещи и улететь в Нью-Йорк, и вижу мейл от Тома, присланный вчера вечером, где он спрашивает, может ли он зайти ко мне в отель и поговорить о чём-то. Я говорю - да. Он живёт в 20 минутах от меня, через 15 он стучит в мою дверь.
Он объясняет, что хочет быть честным со мной, что для него будет лицемерием говорить о честности в мире и не быть честным со мной. Я должна понять, говорит он, что отношения всегда бывают между двумя людьми, что это не принадлежит ему одному. Но не практично и не умно оставлять слухи висеть в воздухе. Он хочет сказать мне, что ни о чём не жалеет, он говорит: "потому что за любовь надо сражаться. Нельзя жить в страхе перед тем, что могут сказать люди. Знаете, надо быть верным себе".
Но я понимаю всё это, говорю я ему. Я поняла вчера вечером. Сейчас шесть утра, Том. Мне надо успеть на самолёт. И он качает головой, чувствуя себя глупо, потому что, может быть, то, что он хотел сказать, прозвучало бы не совсем так, как надо, и вместо этого он говорит: "Да, хорошо. Я просто хотел убедиться".
Я выключаю диктофон и встаю, но он остаётся сидеть. Он снова качает головой, его руки стиснуты, он опускает голову. Я сажусь обратно и мы продолжаем разговор, потому что я наконец понимаю, что он пришёл не как человек, которому нужно объяснить его сторону пиар-битвы; он пришёл как человек, всё еще раздавленный концом отношений.
Так что мы сидим и разговариваем. О том, как разваливаются отношения, как эхо разрыва всё еще бьёт по тебе даже месяцы спустя. Мы говорим о сердечной боли. О печали и исцелении. О том, что такое любить, и что происходит, когда предмет твоей любви уходит, а вся твоя любовь по-прежнему с тобой. Мы говорим о том, как всё это может по-настоящему изменить человека. Мир будет подтачивать твой оптимизм, и ты должен сопротивляться. Ты должен быть тем, кто по-прежнему полон радости, и любви, и может употребить слово "одержимый", говоря об овсяной каше. Ты должен быть смелым и открытым. Ты должен быть честным. Ты должен быть как Том Хэнкс. Нам всем надо быть как Том Хэнкс.
Он относит мой багаж вниз, я сажусь в такси и еду в аэропорт, думая об искренности и язвительности, и почему столь многим из нас язвительность кажется удобнее.
...Через несколько дней после моего возвращения в Штаты друг прислал мне ссылку на статью в Daily Mail, где было девять снимков Хиддлстона и "таинственной брюнетки" - меня - которые обнимались, смеялись и прощались друг с другом. К вашему сведению, я смеялась над тем, как он пародировал Дэвида Аттенборо, а обнимала его потому, что мы прощались после двух дней общения, и потому, что - Том Хиддлстон! Влюблённые журналистки пишут лучшие статьи, совсем как мы. Ну, "когда смотришь влюблёнными глазами, видишь человека таким, каким его задумал Господь" - не помню, чьё.
И зачем вообще видеть что-то другое.